Мария Кюри-Склодовская (к пятилетию со дня смерти)
Пять лет прошло после смерти Марии Кюри-Склодовской. Открытием радия и разработкой явлении радиоактивности Кюри-Склодовская обессмертила себя в истории науки, бросив новый, яркий свет в наше познание сущности строения материи, обогатив ряд наук новыми, плодотворнейшими методами теоретического исследования и практического использования. Вместе с тем ее работы дали ценнейший материал для подтверждения и углубления философских построений диалектического материализма. Все это дает несомненное право включить имя Марии Кюри-Склодовской в список величайших мировых ученых.
Вся жизнь Кюри-Склодовской — сплошной и бескорыстный научно-творческий подвиг, протекавший притом в крайне неблагоприятных условиях капиталистического общества. В самые ответственные, решающие моменты озарений научной мысли она вместе со своим товарищем и мужем была предоставлена самой себе, работая без всякой помощи, без средств, без научного оборудования. Только неугасимый огонь ее творческого энтузиазма доставил ей блестящую победу в непрерывной борьбе с многочисленными препятствиями и затруднениями.
Детство и юность
Мария Склодовская (по мужу Кюри) родилась в Варшаве 7 ноября 1867 г. в интеллигентной семье, в которой она явилась пятым и последним ребенком. Все дети были почти погодки.
Мать Марии происходила из захудалого польского дворянства и занимала должность начальницы женской средней школы. Когда Марии было всего 10 лет, мать ее умерла, не оказав заметного влияния на ее умственное развитие. Гораздо большее значение в жизни Марии имел отец, Владислав Склодовский. Выходец из польской крестьянской среды, он окончил Петербургский университет и сделался преподавателем физики и математики в варшавских средних школах (гимназиях). Это был широко образованный человек, приверженец передовых научных и политических взглядов. Владея несколькими древними и новыми языками, он всю жизнь продолжал свое образование, следя по научным журналам за успехами разных наук, особенно химии и физики, а также и за новостями художественной польской и мировой литературы. Для всего этого он умел находить время, несмотря на то, что с большим трудом сводил концы с концами и был вынужден, пока ему позволяли силы, перегружаться работой.
После жестоко подавленного польского восстания 1863 г. в Польше наступила эпоха мрачной реакции. Насильственно проводившаяся обрусительная политика царского правительства взяла в железные тиски также и школу. Преподавание на родном языке было запрещено. Учителей старались превратить в чиновников, слепо осуществлявших в школе черносотенную политику русского самодержавия. Владислав Склодовский любил свою родину да еще был вольнодумцем. Этого было достаточно, чтобы оказаться на плохом счету на службе, и у него сложились очень натянутые отношения с ближайшим школьным начальством.
Наряду с общим политическим гнетом это глубоко запало в восприимчивую душу девочки и воспитывало в ней любовь к родине, ненависть к насилию и насильникам, постоянную склонность к протестам.
Четырехлетним ребенком, как-то незаметно, без всяких усилий, Мария овладела грамотой, наблюдая за занятиями старшей сестры по разрезкой картонной азбуке. Самым любимым ее времяпрепровождением стало чтение книг, хотя родители Марии всячески боролись с такой преждевременной страстью.
Пользуясь библиотекой отца, она читала все, что попадалось под руку: учебники, беллетристику, приключенческие рассказы, научные произведения. В чтении она совершенно забывалась, не замечая окружающей, иногда шумной обстановки. При этом всех поражала ее необыкновенная память.
Другим ее любимым занятием было рассматривание физических и химических приборов отца, возбуждавших сначала ее любопытство, а потом и ненасытную любознательность, которую она удовлетворяла в значительной мере беседами с отцом.
В казенной гимназии Мария испытала все прелести руссификаторской политики. Владея в совершенстве русским языком, она выручала преподавателей и весь класс во время инспекционных налетов разных чиновников министерства просвещения. Она могла бесстрастным голосом, но с трудом сдерживая чувство унижения, прочесть по-русски (непременно по-русски) молитву «Отче наш», перечислить по порядку русских царей, назвать имена и титулы членов «царствующего дома» и т. п. Все это требовалось официальной «наукой», но все это еще больше усиливало в Марии ненависть к царизму.
Училась Мария отлично по всем предметам, но больше всего ее увлекали естественные науки и математика, которым она посвящала много времени и вне школы.
Продолжение образования
В 1883 г., когда Марии исполнилось 16 лет, для нее наступил час освобождения: она окончила гимназию, получив, как и старшие ее брат и сестры, золотую медаль. Но тут же наступило и горестное разочарование: женщинам был закрыт доступ к высшему образованию. К тому же стесненные материальные условия вынуждали всех детей Склодовских иметь самостоятельный заработок. Все они бегали за грошовое вознаграждение по частным урокам, которые получали по газетным объявлениям.
Мария с энтузиазмом отдалась самообразованию. Она изучала Дарвина, Пастера, Клода Бернара, но больше всего физику и химию. Новые материалистические идеи шли вразрез с казенной наукой, преследовались правительством: научные книги становились подчас нелегальной литературой. Это ни в какой мере не останавливало юную энтузиастку науки. Она вступила в тайный кружок, в «летучий университет», в котором преподавали либеральные ученые, собирая свою аудиторию в частных квартирах. Такого рода кружки всегда принимают политический характер. У Марии сложились социалистические убеждения, страдавшие, впрочем, националистическим уклоном.
Она стремилась нести свои знания в родной народ, вела занятия с работницами, составляла для них библиотечки, вела пропаганду. Так прошло два года.
Однако политическая деятельность не увлекла Марию настолько, чтобы отдаться ей целиком. Ее заветной мечтой было служить человечеству своими знаниями, а для этого прежде всего самой овладеть наукой, проникнуть в самые глубокие сокровенные ее тайны. Но где учиться? — Париж, где женщинам доступно высшее образование, где преподавали лучшие научные силы,— вот куда были направлены все помыслы Марии. Но у нее не было денег для жизни, для оплаты учения, даже только для проезда. Да и старшая ее сестра Броня, уже несколько лет безнадежно мечтала о высшем медицинском образовании... Мария приняла решение: она возьмет «кондиции» (т. е. место домашней учительницы в отъезд), будет откладывать деньги на учение и поддерживать Броню. Броня как старшая поедет первой, а через несколько лет, получив самостоятельный заработок, окажет и ей, Марии, материальную поддержку.
И вот с осени 1885 г. Мария жила на «кондициях» в богатых, сытых, самодовольных буржуазно-помещичьих семьях.
Она аккуратно посылала деньги сестре в Париж, очень много читала, одолевала солидные научные труды. Много времени она уделяла бесплатным учебным занятиям с детьми paбочих и крестьян, организуя в своей комнате нелегальные школы.
Прошло пять лет. В 1890 г. Мария снова в Варшаве в кругу близких родных. Она вернулась к прежней варшавской жизни. Но было и новое. В глубине одного двора Краковского предместья стоял маленький одноэтажный домик с мало говорящей вывеской: «Музей промышленности и сельского хозяйства». Такое невинное наименование учреждения не возбуждало подозрений царских властей, и в «музее» нелегально вела научные занятия польская молодежь. Здесь оказалась небольшая физико-химическая лаборатория, в которой Мария получила возможность самостоятельно работать.
В Париже. Замужество
Наконец, на исходе 1891 г. Мария Склодовская, по приглашению сестры Брони, кончавшей медицинский факультет, отправилась в Париж и поступила в Сорбонский университет.
Пользуясь материальной поддержкой сестры и отца, она вскоре по приезде в Париж сняла себе отдельную дешевую комнатушку, плохо отапливаемую, почти лишенную мебели, питалась кое-как, одевалась более чем скромно, высчитывая каждый грош своего бюджета. Со всем пылом своей натуры она погрузилась в науку, потратив много сил на усовершенствование во французском языке.
Склодовская сосредоточилась на тех науках, к которым ее влекло уже давно, — на математике, физике и химии. Больше всего она работала по физике в лаборатории известного - проф. Липтмана, выдающегося мастера экспериментальных работ. Быстрые успехи Склодовской в науках обратили на себя внимание университета. В 1893 г. она удостоилась ученой степени лиценциата физических наук, а в следующем году стала лиценциаткой математических наук.
Весной 1894 г. Склодовская познакомилась со своим будущим мужем Пьером Кюри. Ему было всего 35 лет, но он являлся уже крупнейшим французским физиком, пользовавшимся большим уважением в ученом мирe. Его работы по теоретической кристаллографии, открытие (совместно со старшим братом Жаком Кюри) нового явления пьезоэлектричетва, исследования магнитных свойств тел при разных температурах и открытие новых закономерностей в той области («закон Кюри», «точка Кюри»), конструирование новых физических приборов (электрометр Кюри, пьезоэлектрический кварц и др.) — все это уже значилось в списке научных достижений Пьера Кюри.
Несмотря на это, он не занимал видного положения и был только руководителем практических занятий в Высшей физико-химической школе. Его (политические взгляды определялись традициями Парижской Коммуны 1871 г. Не без гордости Склодов-ская отмечает, что ее муж еще мальчиком помогал своему отцу-врачу, участнику революции 1848 г. и восстания 1871 г., подбирать раненых. Твердость убеждений, строгая принципиальность, бескорыстная преданность науке, необычайная скромность, неумение и нежелание прибегать к протекциям, отвращение ко всякого рода интригам шли вразрез с укладом академической жизни .в капиталистическом государстве. Но именно эти качества его натуры способствовали сближению Пьера Kюри с Марией Склодовской. В 1895 г. они соединились для общей семейной и научной жизни и с этих пор не разлучались.
Материальные ресурсы супругов Кюри были более чем скромны. Дорожа временем, они встречались только с самыми близкими товарищами по научной работе. Мария получила разрешение работать вместе с мужем в Физико-химической школе, которая, нужно заметить, не обеспечивала их даже самой элементарной лабораторной обстановкой. Мария заканчивала в это время свое исследо-вание намагничивания закаленных сталей, за которое она получила небольшое вознаграждение, а Пьер изучал условия роста кристаллов. Все свое время и все силы они отдавали научной работе. 12 сентября 1897 г. у ниx родился первый ребенок, дочь Ирена, будущий знаменитый ученый.
Открытие полония и радия
Едва оправившись от родов, Склодовская уже в конце 1897 г. стала намечать тему для работы на степень доктора наук. Пытливый ум Склодовской искал новых проблем, неисследованных областей. Такой проблемой было тогда загадочное явление, обнаруженное впервые за год до того Анри Беккерелем и сильно интриговавшее весь научный мир. Его Склодовская и избрала темой своих дальнейших работ.
После наблюдений Беккереля стало известно, что соединения урана, даже не подвергавшиеся предварительному действию света, положенные на фотографическую пластинку, обернутую в черную бумагу, вызывают почернение пластинки и, кроме того, делают окружающий воздух проводником электричества, т. е. ионизируют его. Было ясно, что соли урана испускают какие-то невидимые лучи. Но ни происхождение, ни природа урановых лучей не были известны. Исследование этой новой проблемы и привлекло внимание Склодовской. В своей работе, требовавшей точнейшей измерительной методики, она использовала приборы, изобретенные ее мужем,— электрометр Кюри и пьезоэлектрический кварц. Работала она в тесном, грязном, сыром, холодном, совершенно неприспособленном помещении заброшенной мастерской при Физико-химической школе. Лучшего помещения Пьер Кюри, несмотря на все свои старания, не мог добиться. Но это не испугало Склодовскую.
Не прошло и года, как она открыла науке новую область исследований, новые пути, ведшие к величайшим достижениям нашего времени. Уже в первые недели своей работы она нашла методы точных измерений энергии урановых лучей и установила, что это излучение присуще самим атомам урана и, следовательно, его энергия пропорциональна количеству самого урана во всех его химических соединениях и не зависит от внешних условий.
Но неужели из всех химических элементов это таинственное излучение свойственно только одному урану? Склодовская не остановилась перед тем, чтобы исследовать все известные тогда химические элементы в различных чистых соединениях и в минералах, и нашла, что, кроме урана, такими же свойствами обладает еще один элемент — торий. Новый вид излучения она назвала радиоактивностью (от латинского слева radius — луч); это название и осталось в науке.
Вскоре, однако, Склодовская была озадачена: некоторые урановые и ториевые минералы показали радиоактивность, в несколько раз большую, чем она должна была быть соответственно количеству содержащегося в них урана или тория. Это противоречило установленному ею же закону. Надо было найти объяснение. Тут ум Склодовской озарила гениальная догадка: в исследуемых ми-нералал содержится новый, неизвестный еще химический элемент, может быть в ничтожных количествах, но обладающий гораздо большей радиоактивностью, чем уран и торий. Надо найти этот элемент.
Задание, которое поставила себе Склодовская, было настолько интересно, что захватило также Пьера Кюри, и он переключился на совместную работу со своей женой: она преимущественно по химической части, а он — по физической.
Предугаданных новых радиоактивных элементов они стали искать в урановой смоляной руде, обладавшей в 4 раза большей радиоактивностью, чем содержащаяся в ней чистая окись урана. Подвергая исходный материал химическому разложению и выделяя в отдельные фракции все более и более радиоактивные соединения, они получили, наконец, две различные химические фракции, содержавшие два каких-то новых элемента и отличавшиеся неизмеримо большей радиоактивностью, чем уран. О первом из них они сообщили в печати в июле 1898 г. и назвали его полонием в честь родины Марии (Polonia — Польша), а о втором, который ими был назван радием, они сообщили в декабре того же года.
Условия работы. Дальнейшие исследования
Вновь открытые элементы находились в соединениях с другими веществами. Для того чтобы окончательно убедить всех в их действительном существовании, супругам Кюри предстояло получить эти элементы в чи-стом виде и точно определить их физические и химические свойства, их атомный вec. Им были ясны пути и методы дальнейших исследований, но у них возникли три затруднения, ярко характеризующие обстановку научной работы в капиталистических странах: 1) у них не было необходимой им дорогой урановой руды, 2) не было подходящего помещения для работы и 3) не было подсобного персонала. Все дело было в отсутствии денежных средств и каких-либо надежд на помощь со стороны государства: ведь они не занимали высоких постов и не имели влиятельных знакомств.
Первое затруднение было преодолено их собственной изобретательностью. Было известно, что из урановой руды в Иоахимстале (Рудные горы в Австрии) извлекался весь уран для стекольного производства, а ее остатки, в которых по мнению наших исследователей должны были находиться радий и полоний, сваливались тут же как отбросы производства. Вот эти-то никому ненужные отбросы были ими дешево куплены и послужили для исследований.
С помещением дело обстояло хуже. Правда, после долгих хлопот Пьер Кюри добился расширения помещения, но это был досчатый сарай во дворе Физико-химической школы, с асфальтовым полом, дырявой крышей, с чугунной, плохо согревавшей печью, без всякого лабораторного оборудования. Ряд работ, например опыты с вредными газами, приходилось вести на дворе, под открытым небом, и это при плохом здоровьи обоих исследователей. Помощников у них не было, если не считать служителя школы, привязавшегося к Пьеру Кюри и в свободное время оказывавшего им помощь.
В такой обстановке они дружно проработали несколько лет, причем часто трудно отделить достижения одного от достижений другого. А достижения оказались совершенно исключительными, перевернувшими все прежние представления в физике и химии.
Склодовской удалось получить в чистом виде соль радия, который сказался в 1 000 000 раз радиоактивнее урана (разработанный ею метод применяется до сих пор в радиевой промышленности), определить его атомный вес, спектральные линии, свойства испускаемых им лучей (альфа-, бета- и гамма-лучи); вместе с мужем она открыла и исследовала новое явление «индуцированной (наведенной) радиоактивности»; они изучили самосвечение, химическое дей-ствие лучей и другие их свойства.
К этому периоду (1900 г.) относится и гениальная гипотеза, высказанная впервые Марией Склодовской, о самопроизвольном распаде радиоэлементов, гипотеза, разработанная вскоре Резерфордом в стройную теорию превращений химических элементов и создавшая переворот в научных представлениях о природе материи. Огромный интерес к радию, особенно после открытия медицинского его значения, пробудился и в промышленных кругах; добыча радия стала доходным делом, и во многих странах возникли радиевые предприятия.
Ни Пьер, ни Мария Кюри не думали делать секрета из своих открытий и отказывались от извлечения из них выгоды, от каких-либо патентов. Они считали это недостойным истинного ученого. Сами они продолжали существовать на весьма скудные средства, значительную часть которых приходилось тратить на научные работы. В целях увеличения заработка им пришлось в 1900 г. заняться преподавательской деятельностью: Пьеру в Сорбонне, а Марии в Высшей женской школе в Севре. Работать стало еще труднее. Но они, чуждые карьеризма, самоотверженно и с возрастающим энтузиазмом продолжали свои исследования.
В 1903 г., когда имя супругов Кюри стало уже широко известно, декан Сорбонны с согласия министра обратился к Пьеру за разрешением представить его к ордену Почетного легиона, а Марию просил оказать все свое влияние, чтобы склонить к этому своего мужа. Пьер Кюри ответил декану: «Не откажите, пожалуйста, в любезности поблагодарить господина министра и сообщить ему, что я не испытываю никакой нужды в знаках отличия, но больше всего нуждаюсь в лаборатории».
В том же году Лондонское королевское общество (Английская акадамия наук) наградила их почетной медалью Дэви. Тяжелую золотую медаль, на которой были выгравированы имена их обоих, они отдали как игрушку своей шестилетней Ирене...
Этим пренебреженьем к карьере, к почетным званиям можно объяснить то, что Склодовская все откладывала защиту своей докторской диссертации. Хотя ей уже в 1898 г., после открытия радия и полония, легко было получить эту ученую степень, она только 25 июня 1903 г. защитила свою классическую диссертацию: «Исследование радиоактивных веществ». Это был ее научный триумф.
Признание. Смерть мужа
Еще больший триумф выпал на долю великих ученых в конце того же 1903 г., когда им была присуждена в Стокгольме Нобелевская премия по физике (половина им, а другая Беккерелю). Мария Склодовская была первой женщиной, удостоившейся Нобелевской премии.
С 1903 г. в жизни Кюри наступила в известном смысле новая полоса. Иx начали признавать, им выражали уважение различные научные учреждения. В то же время Нобелевская премия (около 70 000 франков золотом) вывела семью Кюри из постоянных денежных затруднений, хотя значительную часть суммы Склодовская уделила своим родственникам, нуждающимся знакомым и ученикам. Чтобы отдавать больше времени научной работе, Пьер прекратил совместительство и передал свою должность в Физико-химической школе своему ученику и их общему другу Полю Ланжевену, получившему вскоре известность как выдающийся физик, а также как активный борец с мракобесием и войной (он один из основателей Общества друзей СССР).
Но в атмосфере материальной обеспеченности, известности и славы они оба чувствовали себя поистине несчастными людьми из-за той осады, которой они стали подвергаться со стороны журналистов, интервьюеров, фотографов и просто любопытных, устремившихся к ним из разных стран. Они глубоко страдали от этой шумихи и всячески избегали навязчивых визитов, уединяясь в глухие места, называясь чужими именами.
Несмотря на все эти помехи, супруга Кюри продолжали работу, расширяя и углубляя область своих исследований. Не помешало этому и рождение второй дочери, Евы, отвлекшее лишь на короткое время Марию. В 1905 г. для Пьера Кюри была, наконец, учреждена профессорская кафедра в Парижском университете, при которой Мария стала исполнять должность руководителя работ. Однако того, о чем они мечтали,— лаборатории не оказалось в их распоряжении и на этот раз„.
С новой энергией и новыми надеждами они отдались своей любимой общей работе. Но вскоре нелепый трагический случай прервал ее: 19 апреля 1906 г. Пьер Кюри, переходя одну из гористых улиц Парижа, попал под спускавшуюся с горы телегу и был раздавлен на смерть...
Характеризуя социальную обстановку, в которой приходится работать людям науки в капиталистических странах, Склодовская писала: «Пример Пьера Кюри и многих других показывает, что служители идеи не располагают необходимыми средствами для работы, для борьбы с нуждой. Чтобы завоевать возможность работы, надо сначала потратить свою молодость и силы из добыва-ние насущного хлеба. Наше общество, где царствует жажда роскоши и богатства, не понимает цепкости науки... Ни власть, ни великодушие частных лиц не дают в настоящее время науке и ученым той поддержки, которая необходима для работы...».
Если бы Склодовская жила в стране Советов, в ее уме не могли бы родиться такие горестные размышления...
Невыразимой болью отозвалась в душе Склодовской смерть Пьера. Лишь усилиями воли она справилась с постигшим ее ударом во имя общего девиза всей жизни: «Что бы ни случилось, надо работать, работать!»
Новые достижения
Правда, много силы и внимания отнимали у нее дети, которым она старалась дать правильное физическое и умственное воспитание, идя вразрез с общепринятыми взглядами и обычаями: будучи атеисткой, она детей своих не крестила и из системы их образования изъяла религиозные моменты. Она обеспечивала их авторитетными преподавателями. Но главным содержанием ее жизни, ее призванием осталась творческая научная работа.
Уже в мае 1906 г. ей было предложено занять место мужа в Парижском университете (Сорбонна). Это был первый случай занятия женщиной кафедры в высшем учебном заведении. Склодовская приняла это предложение, воодушевленная идеей — продолжать начатые совместно с мужем исследования. От назначенной ей пенсии она отказалась. По примеру мужа она также не приняла ордена Почетного легиона (1910 г.).
Работы было чрезвычайно много: чтение лекций в Париже и Севре, тщательная подготовка к ним, науч-ные исследования, хлопоты по оборудованию лаборатории, подготовка издания научных трудов — своих и покойного мужа. В 1908 г. -вышли в свет «Сочинения Пьера Кюри» (600 стр.), проредактированные и снабженные предисловием М. Склодовской. В 1910 г. она выпустила свой монументальный труд о радиоактивности (971 стр.), позднее — «Классификацию радиоэлементов», «Таблицу радиоактивных констант» и мн. др.
Последовал ряд новых крупнейших научных достижений. В 1907 г. Мария Кюри произвела во второй раз определение атомного веса радия, в 1910 г. получила (в сотрудничестве с Андрэ Дебьерном) радий в чистом, металлическом виде, открыла для применения в медицине (при кюрите-рапии) способ дозировки радия, в 1911г. она создала первый эталон радия, ставший образцом для других стран. Один из вторичных эталонов был лично изготовлен Марией Кюри для Государственного рентгенологического, радиологического и ракового института в Ленинграде.
В 1911 г. ей была присуждена Нобелевская премия второй раз — по химии. Это — единственный случай двукратного награждения одного ученого Нобелевской премией.
Значительную часть своей неистощимой энергии она посвящала организационной работе. На первом плане здесь находилось сооружение и научное оборудование радиевого института. Уже на следующий день после смерти Пьера Кюри французское правительство, скупясь само на затраты, «великодушно» предложило ей открыть всенародную подписку, но она отвергла это предложение, не желая использовать несчастный случай с ее мужем. Только через три года, по инициативе директора Пастеровского института Ру, на средства этого института и Парижского университета было приступлено к желанному сооружению. Оно состояло из двух отделов: отдела по физико-химическому изучению радиоактивности (под руководством М. Кюри) и отдела по изучению биологического и медицинского применения радия. Во всех работах, связанных с этим сооружением, М. Кюри принимала самое горячее участие. Радиевый институт приступил к работе лишь в 1914 г., т. е. лишь через 16 лег после того, как M. Кюри сделала свое величайшее открытие... Как это отличается от тех темпов, с которыми воздвигаются научные учреждения в нашем социалистическом государстве.
Вторым своим родным делом М. Кюри считала организацию радиоисследований на родине, в Варшаве, с которой она все время поддерживала связь и путем личных поездок, и путем) переписки. Польша в 1905 г. также почувствовала веяние освободительного ветра,— это окрылило национальные чаяния М. Кюри-Склодовской. Она очень сожалела, что не может принять непосредственное участие в революционном движении, но оказывала ему материальную поддержку. Конечно, первая русская революция не принесла Польше освобождения, но кое-какие облегчения все же достались и на ее долю. Возникли сравнительно независимые научные общества. В 1912 г. М. Кюри получила из Варшавы приглашение приехать туда и взять на себя руководство организуемой радиевой лабораторией. Как ни тянуло ее работать на родине, она после некоторых колебаний все же решила остаться в Париже и довести до конца уже близкое к завершению сооружение радиевого института, о котором мечтали всю жизнь она и ее муж. Она, однако, взяла на себя руководство варшавской лабораторией на расстоянии, давая все время указания, наезжая лично в Варшаву. Впоследствии по инициативе и при непосредственном участии М. Кюри в Варшаве был создан Институт радия (1932). которому она отдала 1 г радия, полученный ею в США.
Работа во время войны. Последние годы
Разразившаяся в 1914 г. первая империалистическая мировая война отвлекла все внимание М. Кюри от научно-исследовательских работ. Она почти целиком переключилась на обслуживание медико-санитарных нужд Франции, которую она считала второй своей родиной. Кюри сконструировала первый (передвижной рентгеновский кабинет. Она соорудила 20 таких «кабинетов» и организовала 200 рентгеновских стационарных пунктов. Она объезжала больницы и санитарные посты, выезжала и в другие страны Антанты, организовала в своем институте курсы для подготовки кадров санитаров и сиделок, вела сама преподавание, обнаруживая крупный популяризаторский талант. Ей все время помогала ее старшая дочь Ирена, ставшая сестрой милосердия. На дело помощи раненым и больным Кюри отдала все свои средства, все бывшие у нее золотые вещи, золотые медали, всю вторую Нобелевскую премию, так что к концу войны она оказалась мало обеспеченной, получая только профессорское жалование.
Систематическую работу в Радиевом институте М. Кюри возобновила лишь после окончания войны. Ее неизменной и надежной помощницей в этой работе сделалась Ирена, к этому времени уже проявившая недюжинные способности в области физики и химии и решившая специализироваться по радиологии.
Работа М. Кюри в Радиевом институте очень страдала из-за отсутствия в ее распоряжении чистого радия: тот грамм радия, который был ею раньше с таким трудом получен, был ею отдан во время войны для использования в медицинской практике. Когда в 1920 г. об этом узнали в США, там немедленно была организована среди американских жен- . щин подписка на стоимость 1 г радия для М. Кюри. Необходимая сум-ма, 100 000 долларов, была собрана очень скоро, и М. Кюри пригласили в Америку для получения своего подарка. Ее ждала там обширная программа торжественных встреч. Кюри не выносила подобных чествований, но от этой поездки она не сочла возможным отказаться в интересах науки. Летом 1921 г. она вместе с обеими дочерьми переплыла океан. Ее заставили посетить ряд городов. Измученная приемами и публичными выступлениями, она вернулась во Францию обладательницей ряда почетных званий, засыпанная цветами и телеграммами и — самое главное — с граммом драгоценного радия.
Через несколько лет, в 1929 г., М. Кюри совершила вторую поездку в США, чтобы получить еще 1 г радия — для Варшавского института.
Слава М. Кюри росла и ширилась. Академии наук, ученые общества всех стран избирали ее своим членом, забрасывали почетными званиями, дипломами, медалями. Таких знаков уважения у нее накопилось с сотню. Все это было связано с большой тратой времени и сил на заседания, доклады, лекции и пр. С 1922 г. М. Кюри была деятельным членом Комиссии Лиги наций по международному умственному сотрудничеству; здесь она старалась внести некоторую планомерность и согласованность в научные работы разных стран путем рационализации библиографии, унификации научной символики и терминологии, составления таблиц различных констант и т. п.
Последние 10 лет жизни она была в значительной мере освобождена от материальных забот: в 1923 г., к 25-летию открытия ею радия, ей была назначена государственная пенсия.
Своей работе — и научной и общественной — М. Кюри отдавалась целиком, до самозабвения, не щадя своих сил, мало считаясь с требованиями гигиены, несмотря на слабое от природы здоровье. Такая перегрузка не могла не отразиться гибельно на состоянии ее организма.
Она довольно часто прихварывала. В 1912 г. у нее обнаружилась болезнь почек, потребовавшая операции. В 1920 г. появилась катаракта в обоих глазах,— нужно было произвести удаление хрусталиков. Она все откладывала операцию, чтобы не прерывать работы, тщательно скрывая, поскольку можно было, свою болезнь. Ее оперировали лишь в 1923 г., потом еще два раза в 1924 г, и в последний раз в 1930 г.
Невзирая на болезни, на жестокое переутомление, на незаметно подкравшуюся старость, М. Кюри продолжала свою работу с прежним самоотвержением. Последние годы она исследовала, соединения актиния, методы осаждения этого радиоактивного элемента для изучения спектра альфа-лучей актиния X. Как и в более молодые годы, она временами просиживала ночи, добиваясь искомых результатов.
По мере приближения старости М. Кюри уделяла все больше внимания преподавательской работе, подготовке кадров, радиологии, обеспечению себе надежной смены. Она создала целую школу радиологов. И в этой школе в первом ряду шли ее дочь Ирена и молодой талантливый физик Фредерик Жолио, поженившиеся в 1926 г., работавшие по физике атомного ядра. Несказанной радостью было для М. Кюри сделанное ими в январе 1934 г. замечательное открытие искусственной радиоактивности. Сердце учителя и матери было полно счастливой гордости.
35 лет работы с радием не могли не отразиться на здоровьи Кюри, тем более, что меры предосторожности, которых она требовала от своих учеников, не всегда соблюдались ею самой. Она чувствовала себя все хуже, а в мае 1934 г. слегла.
Она не думала о конце. Лежа в постели, она распрашивала сотрудников института о ходе лабораторных исследований, выражала беспокойство о печатании ее последнего труда об актинии. Но болезнь (повидимому, злокачественное малокровие) беспощадно делала свое дело, и 4 июля 1934 г. ее не стало: она явилась жертвой радиоактивных тел, ею же (совместно с мужем) открытых.
Человечество потеряло одного из лучших своих гениев...
***
Через год после смерти Марии Кюри Нобелевская премия за научные работы была присуждена второй женщине. Это была ее дочь Ирена Кюри-Жолио.